В октябре 2016 года мне сделали продольную резекцию желудка. На данный момент, с операции прошло чуть больше десяти месяцев, и за этот период я потеряла 42 кг, добившись здорового индекса массы тела в 23 пункта. Если называть вещи своими именами, то операция полностью изменила меня и мою жизнь; это одно из лучших решений, которые я когда-либо принимала.

Я узнала об операции в начале 2016 года, когда читала книгу о микробиоте в желудке человека. В главе о связи микробиоты и ожирения, была приведена статистика, которая полностью поменяла мой взгляд на вопрос диет и похудения. На тот момент мне было 28 лет, и я весила 101 кг, так что я не понаслышке знала, что такое “качели” и насколько тяжело удержаться в здоровом весе. В свое время я пробовала все: считала калории, исключала углеводы, пробовала Гербалайф, питалась по группе крови и даже прокалывала уши очень болезненным образом, чтобы уменьшить аппетит. Лучшее, чего мне удавалось добиться – это потерять 11 кг, когда я считала калории и ограничивала себя 1200 ккал в день. Это было эффективно, но совершенно изматывающее для психики; я ни о чем не могла думать, кроме еды. После тех победоносных 11 кг, я стала постепенно набирать и набирать, “покачалась” еще на пресловутых качелях, и в итоге махнула на это все рукой.

Возвращаясь к волшебной книжке, там же я прочитала, что единственный статистически надежный способ сбросить лишнее и удержать здоровый вес – это сделать операцию по уменьшению желудка. Бросив читать книгу, я на несколько недель окопалась в интернете, чтобы убедиться в том, что предлагаемый вариант действительно работает, результаты статистически значимы и что метод разработан достаточно давно. Я выяснила много интереснейших вещей не только об операции – тут все подтвердилось – но и об ожирении как таковом. Я впервые столкнулась с рисками для здоровья от ожирения, которые были выражены в цифрах и подтверждены сотнями серьезных продолжительных исследований – то, чему я доверяю. Я узнала, что индекс массы тела выше 30 пунктов серьезнейше повышает риск заработать диабет 2 типа, рак нескольких видов, сердечно-сосудистые заболевания, дорсопатию и некоторые другие заболевания. У меня ушло несколько недель на то, чтобы принять решение о том, что я абсолютно точно хочу сделать операцию, после чего я приступила к поиску места. У меня был очень широкий выбор: так как на тот момент я жила в Калифорнии, я думала о том, чтобы делать операцию там. Но этот вариант очень быстро отпал, так как стоимость операции приближалась к $ 30,000. Тогда – по возвращение домой – я стала рассматривать российские клиники. Алгоритм поиска был прост: я нашла список хирургов, состоящих в обществе бариатрических хирургов России, прочла отзывы о них и о больницах, в которых они работают, и выбрала 3 для личного посещения. ЦКБ№ 2 им. Семашко я посетила вторым, но пообщавшись, с Русланом Валерьевичем, сразу поняла, что хочу делать операцию здесь. Мне понравились следующие вещи: больница была большая, чистая и ухоженная, Руслан Валерьевич разговаривал со мной прямо, продемонстрировал инструменты, которыми и будет проводиться резекция, даже показал часть записанной операции – после того, как я его заверила, что не падаю в обморок от вида крови, так же сертификаты на стенах кабинеты об участие в конференциях и семинарах в Европе были подтверждением того, что Руслан Валерьевич и его коллеги следят за развитием новых технологий в современной медицине. В целом, встреча меня настолько вдохновила, что я почти сразу же начала собирать анализы и была готова к операции в течение пары недель.

Я, конечно же, ничего не помню о самой операции. Помню подготовку: медсестры были очень дружелюбны и объясняли все, что со мной делали. День самой операции и после – также помню смутно, потому что почти все время спала. Сохранились воспоминания о неприятных ощущениях в течение нескольких дней после, так как глотать я практически не могла. Но так как это были последствия анестезии, это прошло довольно быстро. Все, что происходило со мной после, я не могу назвать иначе как магией: мне не хотелось есть. Вообще. От слова совсем. Я смотрела на еду с ожиданием привычного предвкушения “вкусненького”, но она не вызывала ничего кроме безразличия. Я была теоретически в курсе такого развития событий и подготовилась к нему заранее: организовала несколько встреч с психологом, чтобы не игнорировать проблему, а сразу адаптироваться к новому состоянию. Но даже несмотря на это, первый месяц был наполнен грустью. У меня было ощущение, что до этого у меня был самый лучший, самый близкий друг в мире – еда. Друг, который всегда поддерживал, радовал, удовлетворял – всегда-всегда, в любой ситуации – а теперь этот друг умер и больше не вернется. Умом я понимала, что еда – в том количестве и качестве, что я употребляла до операции – не была мне другом, но я скучала отчаянно. Потому что воспоминания о еде как о чем-то комфортном остались, но ощущения им не соответствовали. Теперь, еда – ни запах, ни вид – не вызывали желания ее съесть, теперь есть не хотелось почти совсем. Первый месяц я отсмотрела десятки часов видео о еде на YouTube! Я поборола зависимость, которая управляла моей жизнью.

Что еще изменилось? Изменилось в моей жизни и во мне очень многое. У меня почти перестала болеть спина, я стала намного энергичнее и подвижнее (если раньше я всем способам передвижения предпочитала такси, то сейчас я почти и не вспоминаю о нем), и я сэкономила кучу денег, благодаря тому, что еды мне теперь надо приблизительно столько же, сколько и идеальной жене крота из “Дюймовочки” – ползернышка и довольно. Благодаря тому, что я сейчас объективно лучше и моложе выгляжу, я значительно увереннее в себе и это положительно сказывается на всех отношениях в моей жизни. Все люди вокруг меня – особенно мой муж – очень рады таким изменениям, это положительно влияет и на их жизни.

Ожирение – это серьезная проблема, с который сейчас сталкивается все больше людей. Я считаю, что при решение серьезных задач нужно всегда смотреть на самые успешные практики. Диеты и занятия спортом – хотя и крайне важны – увы, не могут гарантировать положительного результат в потере веса. Бариатрическая хирургия может. Мне кажется, что это преступление, что этот вариант так мало известен. Если вы все еще сомневаетесь, стоит ли делать операцию, посмотрите на факты, сравните свои риски и примите решение, основанное на научных фактах, а не на рекламе, мифах или эмоциях.